Он вспорол мою кожу,
Будто два сорванца неспеша ножом режут шины.
Разделил пополам,
пальцем ткнул в открытые раны
и подул. Лишь слегка.
Слишком много времени позже.
И губами коснулся,
а я помню лишь колкость щетины;
И как руки сковало за спиной его, как в кандалах;
Шеи вкус под язык; и огромные стаи тюльпанов.
Он подкожно вошел,
Словно воздух в воздушный шарик,
Что лежал на прилавках слишком долго.
И пустовал.
Надышался во мне,
И отпраздновав свой новосёл,
(так, что мне пришлось звать санитарок)
Тихо сдулся,
Устроив
в моих мыслях нехилый привал;
И прижился во мне,
Как нарост на костях, что врачи удалить не в силах,
Не задев по пути жизненно-важной меня.
Отстирал мою боль
В неразбавленой белизне -
первосортный обман.
И остался во мне, хотя я его не просила.
Голых плеч немая стена.
)